В кулаки, как конфеты, солнечные зайчики
Ныкали, ловили неживые люди,
Жгучим мармеладом испачкались пальчики,
А воды умыться все равно не будет.
Каждому по вере пить из теплой лужицы –
Кому стать козленочком, кому до донца.
Паутиной ноги оплетали улицы,
Паучок ловил в липкий невод солнце.
А иголка – моя жизнь – лежит в яйце,
А яйцо носила уточка с серыми глазами,
А уточка на блюде на праздничном столе,
А дом, где стол, он маленький, лежит в твоем кармане.
А весну встречали феей, провожали сволочью:
В королевстве грязных луж промокают ноги.
И Бог раскладывал нас бережно товарами на полочки —
Ему какое дело, в какой Рим дороги.
И со стола упала ложка перочинным ножиком,
А перья просто снег – порвалась подушка.
Я лучше помолчу, мне не о чем звонить до боженьки,
Мне сдала его весна с потрохами, прошептав на ушко,
Что иголка, моя жизнь, лежит в яйце,
А яйцо носила уточка с серыми глазами,
А уточка на блюде на праздничном столе,
А дом, где стол… он провалился в дырочку в кармане.
И хотела дура-песенка погано кончиться,
Только мало петь, как жить мне – как спою, так будет.
И выбив дверцу рая, прыгну так над пропастью,
Что полетят ко всем чертям чернильницы и судьи.
И мне плевать, как пахла шерсть паленым, как чадили факелы,
И как снизу, в бездне, смешно, злобно изнывало пламя,
И как бесились в раю, пели песни ангелы
Про то, как не было меня... про то, как не было меня...
Про то, как не было меня... про то, как не было меня...
И хрустнул каблучок по скорлупе,
И улетела уточка за семью ветрами,
И тосковать пустому блюду на столе,
И зашить самой иголке дырочку в кармане…
